Читу я совсем не помню. Сестра рассказывала мне, что она со мной гуляла, но так как у нее были свои друзья и дела, то иногда со мной приключались разные неприятности: например, я упала в небольшую ямку и там застряла, наверно, от страха громко орала. Ходить как все дети я не умела, сразу стала бегать на цыпочках. Наверно, судьба хотела, чтобы я стала спортсменкой - бегуньей. Родители очень встревожились и начали меня учить просто ходить: они ставили меня на стол, а чтобы я ставила ногу на всю ступню, они прижимали ее к столу. Этого я, конечно, не помню, но, когда я стала себя осознавать, то ходила я уже как все. Правда, бегать любила, просто нестись, сломя голову вперед, ощущая , как шумит в ушах ветер. Класса до пятого носилась на переменках по коридору, по лестницам, благо, учились мы тогда во вторую смену. Я даже сейчас помню это ощущение свободы. Так я чувствовала себя совсем недавно, когда плавала в бассейне одна: чувство свободы, силы, энергии.
1945 1946
Фотографии, сделанные во Владивостоке. 1948.Владивосток - я помню, как там было интересно: портовый город, в летние выходные дни разгоряченные моряки ходили группами по городу в бескозырках и синих рубахах с широкими воротниками синего цвета с белыми полосами по краю (гюйс). Как синяя волна с полосками пены.
Там я попробовала кокосовое молочко, и оно мне запомнилось совсем не таким, как сейчас в Канаде. И сам орех был крупнее.
Алексеевская женская гимназия, а при нас - школа № 1, где училась моя сестра и куда я пошла в первый класс.
Фотографии центра Владивостока, 40-ые годы ХХ века: ул. Ленина (ул. Светланская).
Бухта Золотой Рог.
Во Владивостоке я ела алма-атинский апорт - большие душистые яблоки, и японские галеты с маленькими розовыми шариками постного сахара. Как видно, эти галеты в большом мешке были частью папиного пайка. Сами галеты были небольшие, толстенькие с дырочками, по вкусу напоминающие наши баранки, но не такие твердые. Чтобы найти розовую бомбочку в мешке, надо было основательно там порыться. В буфете на нижней полке стояла банка со спиртом, в котором плавал корень - жень-шень. Он был похож на маленького человечка с головкой, ручками и ножками.
Когда я простужалась, меня поили молоком с медвежьим салом и отваром
лимонника. У лимонника были такие симпатичные красноватые веточки.
Из детства пришли в мою жизнь эвенки и нивхи, почему-то только их я запомнила: у меня были домашние тапочки из оленьей шкуры, отороченные белым мехом и расшитые цветными нитками,
сшитые в эвенкийских поселениях, а любимыми сказками были ненецкие, эвенкийские и нивхские.
Город в то время был таким, как на фотографиях выше. Сестра знала его лучше, они бегали по всему городу. Я, в основном, гуляла во дворе. Там были склады, охраняемые солдатами, на складах работали пленные японцы. Выглядели они точно так, как их рисовали на карикатурах в газетах: с кривыми зубами и в очках.
Город в то время был таким, как на фотографиях выше. Сестра знала его лучше, они бегали по всему городу. Я, в основном, гуляла во дворе. Там были склады, охраняемые солдатами, на складах работали пленные японцы. Выглядели они точно так, как их рисовали на карикатурах в газетах: с кривыми зубами и в очках.
Отец все время ездил с инспекцией по пограничным отрядам, расположенным по всей границе до северного мыса Уэлен, а так же на Курильские острова: Кунашир, Парамушир и др.
Слева - генерал П.И. Зырянов, справа - его заместитель, полковник А.Ф. Тиканов.
В августе 1945 года Зырянов руководил войсками Приморского пограничного округа в ходе Маньчжурской стратегической операции советско-японской войны, а отец был в Штабе.
Всего через несколько лет Павел Иванович Зырянов возглавит Главное Управление пограничных войск МГБ СССР, а отец станет заместителем начальника Главного Управления милиции МВД СССР и получит звание комиссара милиции 1-ого ранга, что соответствовало званию генерал - майора.
Ключевская сопка.
Мыс Дежнева и мыс Уэлен - край земли.
Слева - генерал П.И. Зырянов, справа - его заместитель, полковник А.Ф. Тиканов.
В августе 1945 года Зырянов руководил войсками Приморского пограничного округа в ходе Маньчжурской стратегической операции советско-японской войны, а отец был в Штабе.
Всего через несколько лет Павел Иванович Зырянов возглавит Главное Управление пограничных войск МГБ СССР, а отец станет заместителем начальника Главного Управления милиции МВД СССР и получит звание комиссара милиции 1-ого ранга, что соответствовало званию генерал - майора.
Ключевская сопка.
Мыс Дежнева и мыс Уэлен - край земли.
Так что эти спорные Курильские острова знакомы мне с детства.
Растительность на острове Итуруп.
Именно во владивостокский период отец встречал на границе Вертинского с семьей, когда он возвращался в СССР из Шанхая в ноябре 1943 с женой и трехмесячной Марианной. Ему разрешили вернуться только в 1943, но на границе его встречали с почетом.
Мама рассказывала, что в те времена в отрядах для солдат старались навести уют, что-то она говорила про занавесочки в казармах.
Растительность на острове Итуруп.
Именно во владивостокский период отец встречал на границе Вертинского с семьей, когда он возвращался в СССР из Шанхая в ноябре 1943 с женой и трехмесячной Марианной. Ему разрешили вернуться только в 1943, но на границе его встречали с почетом.
Мама рассказывала, что в те времена в отрядах для солдат старались навести уют, что-то она говорила про занавесочки в казармах.
Отец участвовал в переселении местных народностей в хорошие дома: народ расселялся по избам, но как только администрация уезжала, посреди дома ставился чум, и жизнь продолжалась. А в морозы хорошо было справлять нужду не на улице, а под крышей дома.
На Курильских островах жили айны. Отец рассказывал, что айны были рослыми, белокожими, их лица были скорее европейскими. Это было племя рыбаков. Их дома были похожи на японские, они стояли на сваях и отапливались жаровнями. Когда на острова пришли советские военные, то командиры расположили свои штабы в домах айнов, да и жили они скорее всего в их домах. Так как жаровни для них были делом непривычным, начались пожары. Вообще-то, судьба айнов всегда была невеселая: сами японцы их японцами не считали, одно время они выселили айнов на остров Шикотан и там держали их на тяжелых работах как рабов. В Японии они жили, в основном, на Хоккайдо. Курильские айны после 1941 года считались японцами, их тоже отправляли в ГУЛАГ и трудовые лагеря. Тогда многие айны стали жениться на русских женщинах и брать их фамилии.
Чистокровных айнов в России уже не осталось.
Айны, 1904.
До войны отец служил в разных погранотрядах: в Белоруссии, потом в Литве. Я только слышала такие названия как Шепетовка, Станьково, Мариямполе. Сестра Валя родилась в Белоруссии.
Папа, повидимому, был хорошим организатором: мама рассказывала. что в его послужном списке была и организация детского дома - интерната для детей пограничников, отцы которых служили на границе. а детям нужна была школа.
Еще я запомнила рассказ о монастыре на границе с Польшей. 1 сентября 1939 года немецкие войска вторглись в Польшу, а в октябре 1939 правительство СССР присоединило так называемую Западную Белоруссию, находившуюся в составе Польши, к России. Граница переместилась, и отец оказался в районе Белостока. В одном из монастырей была огромная библиотека. Там отец нашел много интересных книг, например, мемуары генерала Краснова. Первая часть мемуаров, касающаяся дореволюционного времени, по словам отца была написана великолепно.
Родителям выпала непростая жизнь: детские годы совпали с хаосом революции, голодом, гражданской войной, выпала печальная судьба маминой семье в 20-х годах, затем потеря маленького сына, и, наконец, война 1941 года.
Я думаю, мамина судьба сложилась, вроде бы. неплохо. но она была способным человеком, и могла бы достичь большего. Мама неплохо играла на пианино, прекрасно готовила. Никогда у нас не было домработницы, уборка и приготовление еды всегда были на маминых плечах, даже, когда она стала генеральшей.
Пока папа служил в армии еще солдатом, мама работала медсестрой, потом была бухгалтером на заводе "Серп и молот" . Там ее очень ценили, хотели, чтобы она осваивала бухучет глубже, но муж стал офицером, и судьба распорядилась по своему: были отряды, женсоветы. самодеятельность (плясали "Лявониху"), Мама во всем участвовала, даже была Ворошиловским стрелком.
Айны, 1904.
До войны отец служил в разных погранотрядах: в Белоруссии, потом в Литве. Я только слышала такие названия как Шепетовка, Станьково, Мариямполе. Сестра Валя родилась в Белоруссии.
Папа, повидимому, был хорошим организатором: мама рассказывала. что в его послужном списке была и организация детского дома - интерната для детей пограничников, отцы которых служили на границе. а детям нужна была школа.
Еще я запомнила рассказ о монастыре на границе с Польшей. 1 сентября 1939 года немецкие войска вторглись в Польшу, а в октябре 1939 правительство СССР присоединило так называемую Западную Белоруссию, находившуюся в составе Польши, к России. Граница переместилась, и отец оказался в районе Белостока. В одном из монастырей была огромная библиотека. Там отец нашел много интересных книг, например, мемуары генерала Краснова. Первая часть мемуаров, касающаяся дореволюционного времени, по словам отца была написана великолепно.
Родителям выпала непростая жизнь: детские годы совпали с хаосом революции, голодом, гражданской войной, выпала печальная судьба маминой семье в 20-х годах, затем потеря маленького сына, и, наконец, война 1941 года.
Я думаю, мамина судьба сложилась, вроде бы. неплохо. но она была способным человеком, и могла бы достичь большего. Мама неплохо играла на пианино, прекрасно готовила. Никогда у нас не было домработницы, уборка и приготовление еды всегда были на маминых плечах, даже, когда она стала генеральшей.
Пока папа служил в армии еще солдатом, мама работала медсестрой, потом была бухгалтером на заводе "Серп и молот" . Там ее очень ценили, хотели, чтобы она осваивала бухучет глубже, но муж стал офицером, и судьба распорядилась по своему: были отряды, женсоветы. самодеятельность (плясали "Лявониху"), Мама во всем участвовала, даже была Ворошиловским стрелком.
